Приближали как могли

Новый год в освобожденных белорусских городах встречали под лозунгами, подобными тому, что опубликовала в своей шапке газета «Савецкая Беларусь»:  «Няхай жыве 25-ая гадавіна Беларускай Савецкай Сацыялістычнай Рэспублікі!  Пад сцягам Леніна, пад кіраўніцтвам Сталіна – наперад, на канчатковы разгром нямецка-фашысцкіх захопнікаў!».

В первые дни 1944-го опубликовал свое стихотворение «Родному краю», посвященное 25-й годовщине БССР, и народный поэт Якуб Колас. В нем были такие строки:

…Мой край ясных даляў!
У дзень навагодні
Прымі з пажаданнем прывет,
Каб сонца і зоры з глыбіняў
усходніх
Свяцілі святлом добрых лет,
Каб трупамі леглі
ўсе псы-душагубы,
Нямецкі звярынец-астрог,  
Каб подлыя каты, як іхнія кубэ,
У дом свой не мелі дарог.
Мой край яснавокі і вы,
людзі-брацці!
Распалім жа помсты пажар,
Нямецкую погань,
народаў пракляцце,
Зніштожым як гадаў-пачвар!

Главная газета Беларуси тогда же писала: «…Бушуе на Беларусі полымя партызанскай барацьбы, агонь святой народнай помсты. Беларусь жыве, Беларусь змагаецца! І не ведае вораг хвіліны спакою на нашай роднай зямлі. Тысячы народных мсціўцаў наносяць удары па варожых камунікацыях, знішчаюць жывую сілу і тэхніку праціўніка. Кроў за кроў і смерць за смерць! – вось дэвіз слаўных беларускіх партызан.

…25-ю гадавіну сваёй дзяржавы беларускі народ адзначае ў час бліскучых перамог Чырвонай Арміі, у светлы час, калі крок за крокам вызваляецца наша любімая ­Бацькаўшчына ад карычневай фашысцкай саранчы. Беларускі народ прыкладзе ўсе сілы, каб хутчэй вярнуць шчаслівае жыццё на знявечаную зямлю, хутчэй залячыць раны, нанесеныя акупантамі».

Как писал в начале 1944-го в одной из статей хороший знакомый жителям Приберезинского края Михась Лыньков: «Да трохсот тысяч гітлераўскіх галаварэзаў знайшлі свае бясслаўныя магілы на беларускай зямлі. Іх – забойцаў і катаў – супакоіла назаўсёды партызанская куля».

Герои белорусского народа

И тогда же, 1 января 1944 года, Указом Верховного Совета СССР девятнадцати белорусским партизанам было присвоено звание Героя Советского Союза. Были среди них и хорошо известные сегодня жителям Бобруйщины Виктор Ильич Ливенцев и Сергей Иванович Сикорский. Первый во главе Бобруйской партизанской бригады громил гитлеровцев в приберезинских селах, местечках и лесах, второй руководил партизанской борьбой на Брестчине. Неслучайно их имена носят улицы в бобруйских микрорайонах. Вторым указом в тот же день были удостоены орденов Ленина врач Владимир Осипович Морзон и композитор Евгений Карлович Тикоцкий, чьи имена тоже увековечены в названиях больницы и школы искусств города. И тем же документом было зафиксировано награждение орденами Красной Звезды, Трудового Красного Знамени и «Знак Почета» небезызвестных в регионе соответственно партизанки Елены Михайловны Баландиной, артиста Владимира Иосифовича Владомирского-Малейко и поэта Пимена Емельяновича Панченко.

А буквально через неделю уже Указом Президиума Верховного Совета БССР звание народного артиста Беларуси было присвоено еще одному нашему земляку — оперному певцу Израилю Рувимовичу Болотину…

Все это не могло не свидетельствовать о победоносном продвижении войск Красной Армии по белорусской земле и о скором освобождении нашего края от фашистской нечисти. Уже к середине января вновь стал советским Мозырь – центр Полесской области. А оперативная сводка Совинформбюро от 15 января сообщала, что «на запад и северо-­запад от Калинковичей наши войска с боями продвигались вперед и выбили противника из нескольких населенных пунк­тов». Но раненый нацистский зверь еще огрызался и был опасен в своей агонии. Поэтому фронт остановился на добрых пять месяцев. Началась подготовка к грандиозной Белорусской наступательной операции «Багратион».

Зверства извергов

Как давал показания на послевоенном судебном процессе свидетель Владимир Иванович Печенка: «Лагерь военнопленных был организован еще в 1941 году, когда немцы оккупировали Боб­­­­руйщину. В нем доходило до 10 000 человек. Здание для жилья не приспо­соблено, раньше были склады. Вследствие нечеловеческого обращения с военнопленными с первых же дней они стали умирать. Будучи арестован полицией, я сидел в тюрьме и познакомился с врачом, русским военнопленным. Он мне рассказал, что были случаи смертности в день до 1300 человек. Никакой медпомощи военнопленным не оказывалось. Кормили в лагере супом из гнилой картошки и то небольшими порциями. Дело доходило до людоедства, когда голодные военнопленные вырезали у мертвых мягкие части тела и поедали их. На почве голода, холода, эпидемий, от расстрелов и зверских пыток за время существования лагеря умерли около 25 000 человек».

с целью сокрытия следов своих злодеяний немцы на протяжении осени 1943 года и начала 1944-го извлекали зарытые трупы из мест массовых расстрелов у деревень Каменка, Еловики и других, а также на окраине Бобруйска возле еврейского кладбища, складывали затем в штабеля и под страхом смерти заставляли советских военнопленных сжигать их, а затем уничтожали и самих узников. Не успевая подвергнуть сожжению все трупы, гитлеровцы тщательно маскировали массовые могилы.

По приказу коменданта Гаманна на еврейском кладбище вблизи

д. Еловики были расстреляны узники, доставленные из Бобруйска. Мирные граждане использовались также в качестве миноискателей, результатом чего были смерть и увечья. По его же приказу у жителей Бобруйщины насильственно отбирали детей и отправляли в Марьину Горку, где у них выкачивали кровь для лечения солдат и офицеров рейха. Проводился также массовый угон советского населения в немецкое рабство.

А в это время на Бобруйщине…

Как гласит выписка из наградного листа легендарного командира 751-го партизанского отряда Владимира Комина, именно 1 января начавшегося 1944-го «при разгроме пассажирского эшелона, везшего на фронт выпускников немецкой офицерской школы, он, презирая смерть, криками «Ура!», «За мной!» увлек к полотну железной дороги группу бойцов и с расстояния в 5-10 метров стал громить фашистскую мразь». Не поздоровилось тогда воякам рейха: были уничтожены 345 офицеров и паровоз, повреждено до 25 вагонов. Но даже когда подошло подкрепление народных мстителей, Комин поле боя не покинул, пока не эвакуировали последнего нашего раненого.

12 января того же года гестапо арестовало в Бобруйске связного 753-го партизанского отряда со звучной фамилией – Бжезинского Александра Константиновича. До того отважный лесной солдат десятки раз проводил разведку, выводил патриотов в лес, распространял советскую литературу, доставлял оружие и боеприпасы в партизанский отряд. И не уберегся – фашисты выследили и в самом начале апреля расстреляли его.

Во второй половине января 1944-го 41-летний грузин и отец троих детей Шалва Кикагейшвили заполнил личный листок по учету партизанских кадров, в котором отразил свой не очень победоносный военный путь. Были на нем и вражеский плен в Крыму, и побег из лагеря, приход в партизанский отряд имени Семисалова, ранение в бою под Паричами…

Но в зимнем морозном воздухе уже носились весенние флюиды освобождения.

По материалам общественно-политической газеты «Трыбуна працы»