Этот сельский парень с детства мечтал быть артистом. Закончив с серебряной медалью среднюю школу в родном Лидском районе, поступил в культпросветучилище, позже получил диплом режиссерского факультета Минского института культуры. У Стаса и его молодой супруги Галины, которая училась на библиотечном факультете, было свободное распределение, и в 1980 году местом для жизни они выбрали Бобруйск.
Некоторое время глава семейства руководил теат­ральной агитбригадой в Доме культуры «фандока». Но так сложилось, что однажды он — творческая личность, спортсмен, активист, который во время срочной службы в российском Щелково возглавлял комсомольскую организацию взвода артиллерийских войск, — решил кардинально сменить сферу деятельности.
В 1983 году Станислав Буткевич пришел на службу в Бобруйский РОВД в качестве инспектора ИДН. Со временем он станет лучшим по профессии в области, а подразделение, где он был старшим инспектором, займет первое место на Могилевщине. Но это будет позже, в начале 90-х. А до этого…
В конце июля 1986-го, когда лейтенанту Буткевичу было 29 лет, он в составе свод­ного отряда УВД Могобл­исполкома, где собрались 22 сотрудника разных отделений милиции, отправился в Наровлю.
— Временным пристанищем для нас стало общежитие училища, откуда мы выезжали в 30-километровую зону, прилегающую к ЧАЭС, работали по 12 часов, с 8-ми до 8-ми, — вспоминает участник событий. — Адаптировались непросто. Первые дни ходили как полусонные, с першением в горле, сухостью и сладковато-соленоватым привкусом во рту. Респиратор зеленого цвета из-за йода очень скоро становился коричневым, Вечером, когда мылись и меняли одежду на чистую, чувствовали некоторое облегчение. Перед нами стояла задача обеспечить охрану общественного порядка — никаких посторонних не должно быть на вверенной территории, в которую входили населенные пункты Хутор Хатка, Довляды, Терешково и другие. Следили за сохранностью личного и государственного имущества, за тем, чтобы эвакуированные жители не возвращались в огороженную колючей проволокой зараженную зону. Задержанных мародеров доставляли в отдел, а те порой не понимали, что преступают закон, считая присвоенные вещи бесхозными. Как и мы тогда не понимали всей коварности невидимой радиации.
Днем нам привозили горячее питание, а вечером мы сами копали картошку. С удовольствием объедались абрикосами и ягодами, что срывали прямо с деревьев и кустов, чего делать было категорически нельзя. Но поначалу об этом особо никто не задумывался. Хотя то, что медики настоятельно рекомендовали по вечерам принимать «по сто грамм», а водителям выдавали красное вино, должно было на­сторожить.
Трудно было представить, что еще несколько месяцев назад на месте удручающей картины кипела жизнь. С особым чувством Станислав Станиславович вспоминает эпизод, когда пришлось сопровождать вернувшуюся в родные места средних лет женщину, оставившую в доме паспорт. Забрав документ, она упала на крыльцо и стала рыдать, причитая: «Большая часть жизни здесь прошла, здесь детей подымали. Все родное, все живое, и все это надо бросать. Без хозяйских рук здесь все придет в упадок». А животные — голодные кошки, собаки, гуси, свиньи, лошади сбивались в стаи и подходили к нам. Коровы-кони хоть травы пощипают, а эти существа жили впроголодь: брошенные, предоставленные сами себе они к тому же представляли опасность.
Отбыв 30-дневную вахту в Чернобыльской зоне, правоохранитель Буткевич вернулся на службу. Узнав о том, какими могут быть последствия пребывания в местах заражения, навсегда бросил курить. Старался следить за здоровьем. Достигал успехов в профессиональной деятельности, в спорте. На заслуженный отдых отправился из открывшегося в Ковалях отделения милиции, где он служил в качестве дежурного. После восемь лет отработал инженером по охране труда в Каменском психоневрологическом доме-интернате, затем — сторожем в отделе Департамента охраны.
С болью мужчина узнавал о том, что кто-то из его коллег-ликвидаторов серьезно заболел, а то и ушел из жизни. Сам как ни старался, не увернулся от недуга: три года назад его прооперировали. Но не теряет бодрости духа и, по всему видно, что артист в нем не умер. Бывая на торжественных мероприятиях в отделе внутренних дел райисполкома, вспоминает тех, с кем довелось служить и находиться в зоне отчуждения. И по-прежнему проявляет творческое мастерство, выразительно-талантливо декламируя поучительные басни с реальными житейскими сюжетами, всегда вызывающими живой интерес. Все, кто знаком с этим человеком, отмечают его жизнелюбие, оптимизм и необычайное чувство юмора.
За эти годы повзрослели и начали самостоятельный жизненный путь дочь Татьяна, медик по специальности, и сын Сергей, работник iт-сферы. Внук и внучка подрастают. Каждое лето вместе с супругой пенсионер правоохранительных органов уезжает подальше от городской суеты на дачу в Слуцкий район.
Станислав Буткевич старается жить на позитиве, но постоянно в памяти те события, о которых «никогда, как ни старайся, невозможно забыть». Три нагрудных знака «Участник ликвидации аварии на ЧАЭС» и «За заслугі ў пераадоленні наступстваў катастрофы на Чарнобыльскай АЭС» — тому подтверждение.

Инна БОГДАНОВИЧ.
Фото Елизаветы ЛЕПЕЕВОЙ и из архива С. Буткевича.